Уплывайте в край родной Вниз по речке по лесной! Из пещерных погребов, Из-под северных холмов, Из чащоб лесных во мгле Плыть вам к светлой синеве, К солнцу, к тонким камышам, Что шуршат по берегам, К топким поймам, где ветра Мчат над морем тростника, Сквозь туман ночных озер, Скрывший сумрачный простор! Ночью же держитесь вы Нетускнеющей звезды. А когда придет рассвет, Пусть поток ускорит бег И вас вынесет на юг, К свету дня, где зелен луг, Где медвяные цветы, Где на выпасе быки! К зреющим плодам в садах На подсолнечных холмах, К свету солнца у излук Их неси, река, на юг! Уплывайте в край родной Вниз по речке по лесной!
И тут покатили последнюю бочку! В отчаянии, не зная, что делать, Бильбо схватил ее за и край и полетел - бултых! - прямо в темную холодную воду, да еще под бочкой. Он обхватил бочку и, как крыса, попробовал вскарабкаться на нее и усесться верхом - ни в какую, каждый раз бочка переворачивалась, и Бильбо оказывался в воде. Бочка была пустая и плыла, как пробка. В ушах у хоббита была вода, но он ясно слышал, как сверху, издалека, доносилось пение эльфов. Внезапно люк с грохотом захлопнулся, и их голоса затихли. Бильбо плыл в ледяной воде совсем один - не считать же карликов в бочках. Немного времени спустя в темноте замаячило серое пятно. Бильбо услышал, как позади закрылся шлюз, и оказалось, что хоббит находится посреди толкающегося и бьющегося моря бочек, которое хотело поскорее выбраться из пещеры к солнечному свету. Бильбо изо всех сил пытался удержаться на бочке, чтобы не быть раздавленным, но никак не мог этого сделать. И тут ему снова повезло: бочки одна за другой стали скрываться под сводом пещеры в том месте, где он почти соприкасался с водой. Оседлай хоббит бочку - худо бы ему пришлось, ибо потолок спускался так круто, что между ним и водой оставалось очень мало свободного времени даже для Бильбо.
Теперь бочки плыли по реке, над которой низко свисали ветви деревьев. Бильбо хотелось верить, что карлики чувствуют себя относительно хорошо и что в их бочки не набралось много воды. Некоторые бочки, как ему казалось в темноте, были довольно глубоко погружены в воду. Наверняка карлики были в них. "Надеюсь, что крышки я подогнал плотно", - подумал хоббит, но все же больше он сейчас беспокоился о себе, чем о своих спутниках. Он старался держать голову над водой, ему было зыбко, и он думал, что вот-вот утонет там, о том, сколько он сможет продержаться, прежде чем ему снова улыбнется удача, и не лучше ли было пройти по берегу. Бильбо все же повезло намного раньше, чем он предполагал: течение замедлялось и в одном месте несколько бочек едва не прибило к берегу, потому что их задержал окунувшийся в воду древесный корень. Пока бочки простаивали таким образом, Бильбо удалось взгромоздиться на свою. Он вскарабкался на бочку, будто тонущая крыса и уцепился за нее так, чтобы не соскользнуть. Ветер был холодный, а в воде еще холоднее, и хоббит хотел только одного - удержаться на своем суденышке, когда поплывут остальные бочки. Вскоре бочки освободились и поплыли вниз по течению. Опасения хоббита оправдались: удержаться на бочке было нелегко, тем более, что пришлось застыть в самой неудобной позе. На свое счастье Бильбо был легкий, а бочка была не маленькая, к тому же она набрала немного воды. Это было что-то вроде езды без стремян и сбруи на очень круглом пони, который так и норовил поваляться на траве. Вскоре деревья поредели, и между ними можно было различить обрывки тусклого неба. Русло расширилось, переходя в гирло, ибо здесь поток впадал в Лесную реку, которая текла мимо ворот королевского дворца. Сильное течение подхватило бочки и понесло их прочь. Темную гладь воды ничто не затеняло, и хоббит видел отражение туч и звезд. Речное течение прибило бочки к северному берегу, в который вгрызалась широкая излучина. Под отвесными берегами лежала песчаная коса, сплошь покрытая галькой и затененная выступающей на востоке скалой. Вот к этой отмели и прибило бочки, причем некоторые из них ударились о скалистый мыс. А тут их поджидали плотогоны. Они шестами подогнали бочки к отмели, пересчитали их, связали в плот и ушли, оставляя их до утра. Как не повезло карликам! Немногим лучше чувствовал себя Бильбо. Он соскользнул с бочки, выбрался на берег и побрел к хижинам, которые виднелись неподалеку от кромки воды. Хоббит уже не раздумывал над тем, что заявится без приглашения и стащит чужой ужин, - и не в первый раз, - ведь он теперь хорошо знал, что такое настоящий голод, - не вежливое любопытство к лакомствам в кладовой. Еще он заметил среди деревьев свет костра и почувствовал, как ему холодно и неуютно в прилипшей к спине мокрой одежде. О ночных похождениях Бильбо рассказывать нечего, тем более что его путешествие на восток подходило к концу, и самые главные события в жизни хоббита были еще впереди. Конечно, не без помощи волшебного кольца, на первых порах у Бильбо все шло гладко, но его выдавали мокрые следы, когда он присаживался или шел, с него стекали капли; у хоббита заложило нос, поэтому как он ни старался спрятаться, раздавалось его тяжелое сопение и чихание. Короче говоря, хоббит вскоре переполошил весь поселок, но ему удалось скрыться, унося с собой краюху хлеба, бутылку вина и пирог. Остаток ночи пришлось провести в сырости. Хоббит был далеко от костра, но его немного согревало вино. Хотя рано стемнело и холодало, он заснул, свернувшись калачиком на сухих листьях. Бильбо громко чихнул и проснулся. Утро выдалось пасмурным, а внизу у реки слышался шум: освобожденные от веревок бочки, связывали в плоты поменьше, и вскоре эльфы плотогоны отправят их вниз по реке, в Озерный город. Бильбо опять чихнул. Он уже просох, но ему было холодно. Он спустился вниз настолько быстро, насколько ему позволяли затекшие ноги, и как раз вовремя, чтобы затеряться в общей сутолоке и добраться к бочкам. К счастью, тучи скрыли солнце, и тени хоббита не было заметно. К тому же, на какое-то время, он перестал чихать. Заработали шесты. Эльфы, стоявшие на отмели помогали плотогонам отталкивать от берега бочки, которые, связанные вместе, скрипели и терлись друг о друга. - А некоторые бочки тяжелые, - ворчали эльфы. - Да и сидят слишком глубоко. Небось, полные. Если бы днем их прибило к берегу - посмотрели бы, что там. - Некогда! - закричали плотогоны. - Толкайте! Наконец, поначалу медленно, пока не миновали скалу, где стояли эльфы, отгоняющие шестами плоты от берега, бочки, постепенно убыстряя свой бег, когда их подхватило мощное течение, устремились к Долгому Озеру. Путники сбежали из королевских темниц и выбрались из Черной пущи, но живыми или мертвыми - неизвестно.
Глава X. СЕРДЕЧНЫЙ ПРИЁМ
Бочки все еще плыли по Лесной реке. Тучи разредились, и потеплело. Через какое-то мгновение река круто обогнула возникший слева мыс, похожий на утес-остров посреди бурной стремнины, который исчез также внезапно, как и появился. Крутые берега сменились поймой. Черная пуща осталось далеко позади. Вот что открылось глазам Бильбо. Земли, раскинувшиеся на много лиг вокруг, заполнило множество речных рукавов, которые то разветвлялись сотнями ручьев и потоков, то, не найдя дальнейшего пути, превращались в болота и озерца с небольшими островками; и посреди всего этого буйства - мощное течение реки. Вдалеке, разрывая тучи своей темной вершиной, возвышалась гора. Северо-восточные хребты и окружающие ее пустоши разглядеть было невозможно. Она яростно вздыбилась в своем уединении, злобно уставившись на болота и дальнюю кромку леса. Одинокая гора! Хоббиту пришлось столько всего претерпеть, чтобы добраться до нее, но от одного вида горы он оробел. Прислушиваясь к разговорам плотовщиков и прибавляя к этому все то, что удалось узнать мимоходом, Бильбо понял: раз он увидел гору издалека, то ему снова улыбнулась удача. Как бы ни был ужасен плен или то положение, в которое нынче попал хоббит (не говоря уже о карликах), ему повезло гораздо больше, нежели он полагал. Разговоры велись о торговле и о том, что по реке движется все больше товаров, - ибо тропы, которые когда-то выводили из Черной пущи, либо вовсе исчезли, либо их заколодило, - о склоках между озерниками и лесными эльфами из-за размещения постов вдоль реки. Эти края неузнаваемо изменились с тех пор, как карлики покинули Одинокую гору. В людской памяти дни процветания Подгорного Государства теперь мелькали смутной тенью преданий. Уже несколько лет, как Гэндальф не получал вестей из этих земель, а их облик продолжал меняться и в последние годы. Нескончаемые ливни и разливы направили течение рек на восток, произошло одно-два землетрясения, которые люди были склонны приписывать дракону, обозначая его проклятьем или недобрым кивком в сторону горы. Трясины и болотняки разрослись вширь. Тропинки исчезли, а топи поглощали всадников или пеших путников, если те пытались отыскать потерянные дороги, чтобы пересечь эти края. Даже эльфова тропа, о которой Беорн рассказывал карликам, обрывалась в чаще, не доходя до восточных опушек Черной пущи; ныне только река была более-менее безопасной дорогой в северные земли, раскинувшиеся под сенью горы. Но Лесную реку охраняли стражники короля эльфов. Так что Бильбо, сам того не зная, нашел единственно правильный путь. Наверное, дрожащему и озябшему хоббиту, который ухватился за бочку, было бы немного спокойнее, узнай он, что где-то далеко Гэндальф получил вести о карликах и сильно встревожился, что он почти закончил какие-то свои важные дела и на днях отправится на поиски Торина и его спутников. Но Бильбо об этом ничего не знал. Ему казалось, что реке не будет конца, он проголодался, страшно простыл и сильно невзлюбил гору, которая, чем ближе подплывали к ней плоты, все больше становилась хмурой и грозной. Вскоре река устремилась на юг, гора скрылась из виду, и, наконец, ближе к полудню, по обе стороны реки появились скалистые берега, все мелкие течения слились в одну мощную струю, которая со страшной быстротой потащила бочки вперед. Солнце скрылось за тучей, когда русло вновь свернуло на восток, и Лесная река устремилась в Долгое озеро. Здесь ее широкое устье проходило меж двух скалистых губ, словно в ворота, чья основа была усыпана галькой. Бильбо никогда не мог представить себе столько воды в одном месте, разве что в море. Озеро было столь широко, что его берега, особенно на северной оконечности, упиравшейся едва ли не в гору, трудно было различить. Только по карте где-то здесь в осеннем ночном небе мерцает Звездный Серп(*), под которым в одном месте Лесная река и Быстрянка впадают в Долгое озеро. Когда-то в этом месте было плоскогорье, простершееся на дне глубокой котловины. На юге били мощные водопады, и река дальше бежала по незнакомым землям. В вечерней тишине грохот водопадов можно было принять за далекий громкий рев. Неподалеку от гирла Лесной реки раскинулся чужеземный город, о котором говорили эльфы в королевских погребах. На берегу стояло несколько хижин, но город, находившийся в излучине под утесом, который сдерживал сильные течения, был построен прямо на водной глади. Длинный дощатый мост бежал к площадкам на сваях, где расположился торговый город - не город эльфов, а город людей, осмелившихся жить под тенью драконовой горы. Они занимались речной торговлей еще в те стародавние времена, когда Дол был богатым и процветающим городом. Озерники еще тогда были богатыми, а из их владений отправлялись лодки и струги - иногда с золотом, а иногда с воинами в крепких доспехах. По берегам до сих пор виднелись останки старого города, в основном прогнивших деревянных пристаней. Но это было возможно только при отливе. Об этих временах не знали ничего, хотя изредка в старых песнях поминали карликов Горы, Подгорных Государей Траина и Трора из рода Дурина, пели про нападение дракона и про гибель властителей Дола. Кое-кто даже певал, якобы в один прекрасный день - с возвращением Трора и Траина - из ворот горы потекут золотые реки, а в здешние края придет радость и наступит время новых для песен. Но эти сказания никогда не нарушали будничной жизни Озерного города.
Едва показались бочоночные плоты, как от городского причала отплыло несколько лодок, и сидящие в них встретили плотогонов криками приветствия. Бросили веревки и подняли весла; плоты вскоре вывели из течения Лесной реки и пришвартовали в излучине неподалеку от Озерного Города. Плоты уткнулись в отмель. Вскоре должны были приехать люди с юга, забрать часть бочек, наполнить их товаром и отправить их назад по реке к королю лесных эльфов. А пока, до поры до времени, бочки оставались лежать на берегу. Между тем эльфы-плотовщики и лодочники отправились в Озерный Город на пир. Если бы они не ушли и дождались наступления ночи, их удивлению не было бы предела: Бильбо освободил первую же бочку, выкатил ее на берег и сорвал с нее крышку. Изнутри послышался глухой стон и вскоре на свет выполз карлик. Но в каком виде! В потрепанной бороде торчала солома, а сам он был так избит и измолочен, что едва держался на ногах. Карлик сделал несколько шагов и растянулся пластом на берегу. Взгляд его был безумен как у цепной собаки, которую заперли в конуре, и о которой никто не вспоминал, по меньшей мере, неделю. Это был Торин, но узнать его можно было только по золотой цепи и по грязному синему капюшону с потрепанной серебряной кистью. Прошло еще немало времени, прежде чем он снова заговорил с хоббитом. - Ну, живы вы или нет?- резко спросил Бильбо, забыв о том, что только ему одному удалось перекусить и подвигаться. Поэтому он говорил так раздраженно:- Вы еще в подземелье или свободны? Хотите есть и продолжать свое дурацкое приключение, - в конце концов, оно ваше, а не мое, - машите руками, растирайте ноги и помогайте вытаскивать остальных, покуда есть такая возможность! Конечно, Торин понял, что к чему; он со стоном встал на ноги и принялся по мере сил помогать хоббиту. Блуждать ночью в холодной воде неприятно, особенно среди бочек. Поди, найди нужные! Стуча по бочкам и громко крича, Бильбо и Торин отыскали еще шестерых карликов, которые смогли откликнуться. Их с трудом вытащили из бочек и вынесли на берег, где они расселись, стеная и охая,- так сильно их трясло, колотило и било внутри бочек, что им и в голову не пришло поблагодарить хоббита. Хуже всего досталось Балину и Двалину, поэтому просить их о помощи было бесполезно. Бифур и Бофур пострадали не так сильно, но они улеглись на голой земле, не желая и пальцем пошевелить. Однако Фили и Кили, которые (по меркам карликов) были еще молоды, разместились в небольших бочках, в которых было немало соломы. Они вылезли оттуда, улыбаясь и отделавшись двумя-тремя ссадинами. - Надеюсь, мне не придется слышать запаха яблок, - проворчал Фили. - Моя бочка ими насквозь пропахла. Холодно, есть хочется, не можешь пошевельнуться, и вокруг яблоками пахнет - просто с ума можно сойти. Я бы съел сейчас все, что угодно, только не яблоки!
Фили, Кили, Торин и Бильбо освободили оставшихся в бочках карликов. Бедный толстяк Бомбур спал без задних ног, Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин насквозь вымокли и лежали полумертвыми; всех по одному перенесли на берег. - Ну вот, все на месте! - молвил Торин. - Думаю, надо благодарить судьбу и Бильбо Бэггинса. Он вполне это заслужил, хотя мог устроить все получше. Мы очень признательны тебе, хоббит, но признательность наша будет еще больше, если мы отдохнем и найдем какую-нибудь еду. Кстати, что же нам делать теперь? - Предлагаю идти в Озерный город, - сказал хоббит. - Другие мнения есть?